Остановить падение СССР может только его руководство? Выход то один — шевелить булками и гасить кучу ублюдков?

Замочить скачущих говнюков, как на Тяньаньмэнь — это лишь разобраться со следствием. СССР никто не даст стать «фабрикой мира»… ДА и поздно стрелять в 1991-м «защитников на баррикадах»? Искренних ненавистников страны и просто обманувшихся.

Да и те, на той китайской площади, просто стали отработанным материалом для кукловодов (то ли западных, то ли местных, то ли всех в куче). Не вышло что-то? Враги работали дальше, «от представлявшихся возможностей». Китайцы амерам не позволили. А у нас — прокатило. Цветные революции, джины шарпы, горизонтальные связи через сеть, самоорганизация и всё такое. Где что-то новое, а что-то рекламные пустышки для красивого образа «протестующих против тоталитаризма».

Так называемые «золотые годы СССР» уже меркнут. Тьма приближается.

Вообще, несмотря на провинцию и пятилетний возраст, у меня в 1978-м есть доступ.

И к пишущей машинке и даже… к светокопировальной технике(!)…

… ну очень теоретический.

Вокруг пишущей машинки мамы — целое помещение и народ из отдела снабжения. А в помещении, вход в который находится справа и сбоку от входа «к снабженцам», с большим светокопировальным агрегатом работает женщина, с которой у мамы очень хорошие отношения.

Я два раза уже после начала «второй жизни» успел снова побывать на мамином рабочем месте, освежив старые воспоминания. И сейчас, мои «глаза из будущего», углядели среди документов на столе юрисконсульта-мамы интересную аббревиатуру на паре оформляемых ею официальных бумаг.

Г-4527.

Несмотря на расслабленное отношение на проходной к местным, которых всех знают в лицо, как и свободно пропускают детишек к родителям туда-сюда (в первой жизни, помню, я и один позже шастал этим путём к маме…), завод то — режимное предприятие!

Ну, логично. В случае военного положения, тут можно делать много чего соответствующего. Материальная база и достаточно квалифицированный рабочий класс имеется. Даже есть своё маленькое КБ…

Так что я заранее себе даже и думать запретил о том, чтобы как-то тянуться к пишущей машинке и «светокопиру». Хотя кое-какие мысли уже вертелись в голове…

Хотя, знаю точно «по первому разу», на скромное и разовое использование для личных нужд подобной техники начальство завода смотрит сквозь пальцы.

О, благословенные брежневские времена!

Вечер того же дня.

Кстати, о бровастом и весёлом…

— Мам, а правда, что у нас Брежнев приезжал?

— В Перми весной был. А ты откуда знаешь?

— В библиотеке читал газеты… весенние.

С точки зрения мамы, наверное — ребёнок, дорвавшийся до чтения, глотает всё подряд, и пусть его странновато потянуло на взрослую центральную периодику, она таки удовлетворяется ответом, отстав от меня.

Зато, снова развесив уши, я ловлю ехидный комментарий отца, который услышал наше общение с мамой и тему.

— Собакам — на драку! На вокзале колбасу копчёную к его приезду выкинули. У нас, в стройгруппе, у Шумкова из родственников там кто-то был. С главного направления милиция всех погнала, а Брежнев на горнозаводское сам — шасть, с народом пообщался.

Это не для меня, а для мамы. И… ох, ё-маё! Я и забыл уже, какое восприятие у советского народа всех животрепещущих в эти времена тем… очень характерная, если посмотреть на сей факт, атмосфера.

Колбасу «выбросили». В смысле «на прилавки»!

Мои дети в 21 веке и не поняли бы сакральное. Какую такую особую колбасу, зачем «выкинули»? Причём тут генеральный секретарь? А я, хоть и отвык от слова «дефицит» спустя годы и десятилетия, но помнил то всегда.

Пусть из первой жизни я не помню по малолетству то, что тут, в областном центре, он был проездом. В мартовской газете про поездку по стране прочёл. Знаю теперь — «ДАРАГОЙ Леонид Ильич» оказывается, тут был!

Ведь шанс, проявись моё сознание тогда… знать бы…

Хахаха! Размечтался!

Сопляк на вокзале… — «…дяденька Брежнев, вас через 4 года не будет, а СССР в 1991-м закончится!»

РЖУНИМАГУ! Даже если очень грустно…

Но хватить ныть и сожалеть (пусть и про себя). Неведомые силы/могучая воля дали мне шанс. И, попробовав не забыв про себя, нужно сделать что-то большее.

За пару ближайших месяцев я должен определиться. У меня есть кое-что в подтверждение моих слов…

Иран, как я уже знаю из газет, вовсю колбасит.

Где-то в начале 1979-го, в моём прошлом «один сбежал, другой заехал…»

Это я про шаха и Хомейни. А после много чего начнётся. И даже не только того, что Политбюро может переиграть.

Здесь ещё активно пишут письма. Обычные. Может, и мне не зазорно? Пусть и не общение через мессенджеры с шифрованием разной уровня стойкости, и не через веб-браузер и даже не по любому протоколу через ставший привычным где-то в 1998-м e-mail клиент.

Здесь, в 1978-м скоро появится классический UUCP…

Всё это впереди. Всё ещё только будет.

Пока что — обычные письма? И даже к пишущей машинке и к светокопировальной технике, которые вроде бы на расстоянии вытянутой руки — не подобраться. Всё — на контроле. Вокруг — куча глаз. И умненький ребёнок привлекает уже чуть больше внимания к себе.

И нет никакой гарантии, что если «дитя накарябает письмо», выпросит конверт и марку, то…

Блин, да почему так сложно даже уже в такой мелочи!

Ха, собрался спасать страну, а уже ноешь?

Но лично поберечься надо. Не нравится мне вариант с письмом «на деревню к дедушк…» «в Кремль, к Ста… Брежневу»:-)

Спустят в мусорную корзину в лучшем случае. В худшем — родители проблем огребут, они и сам «на карандаш» попадём.

И ещё… неизвестно кто его прочтёт!

Это — что-то не то.

Но чтение местных газет даёт мне ещё один вариант. Чуть попроще, чуть поближе. И я кое-что знаю об этом человеке. Пусть и из интернета.

Не предавал. Нигде позже не замазался. Ещё во власти.

Добраться до него будет чуть проще, чем до больного Брежнева. Чуть проще будет объяснить. Чуть проще будет поверить ему в меня.

Я многое знаю не только «про вообще». Но и про землю прикамскую… про местных людей.

Детали, которые могут укрепить доверие ко мне.

Глава 9 — Платить по Гамбургскому счету будет или как тогда?

(википедийный ликбез: https://ru.wikipedia.org/wiki/Гамбургский_счёт )

Середина сентября 1978. «Улица» окраины одного из населённых пунктов родного района.

— …Больно быстрый ты стал, папке уже указываешь! Когда успел сообразить, а?

Тон слов отца — смесь удивления от сказанного с раздражением. Мы вымокли, что называется, «до нитки», и советы от «шибко умного» молокососа в коляске трёхколёсного «Урала» добавляют гирек на весы плохого настроения отца.

Проливной дождь, заставший нас вскоре после начала возвращения домой, превратил за двадцать минут грунтовку, пусть и на окраине небольшого посёлка на пути между деревней и родным городом, в месиво. Которое местные колхозаны только ещё сильнее раздолбали проехавшим перед нами трактором!

До асфальта тут, как мне помнится, лет 10, а, может и целых 12.

Похоже, именно из-за трактора мы и застряли. Даже надежный «Урал» не выжимает.

— Пап, извини, но мне пока не под силу помочь тебе сменить колесо… — выдаю второй, «особо ценный» совет я.

Ну да, ну да. Конструктивный тон, позитивизм, игнорирование выпадов… — вся эта психологическая х:?ня из будущих времён, таки работает. Или должна:-) Даже если её детским голоском излагает молокосос.